Постановление Европейского суда по правам человека от 06.03.2007 Дело Эрдоган Ягиз (erdogan yagiz) против Турции

Постановление Европейского суда по правам человека от 06.03.2007 Дело Эрдоган Ягиз (erdogan yagiz) против Турции

(неофициальный перевод)<*>

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ВТОРАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "ЭРДОГАН ЯГИЗ ({ERDOGAN YAGIZ}<**>) ПРОТИВ ТУРЦИИ"

(Жалоба № 27473/02)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(Страсбург, 6 марта 2007 года)

--------------------------------

<*>Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.

<**>Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

По делу "Эрдоган Ягиз против Турции" Европейский суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

Ф. Тюлькенс, Председателя Палаты,

А.Б. Бака,

И. Кабрала Баррето,

Р. Тюрмена,

М. Угрехелидзе,

А. Муларони,

Д. Йочиене, судей,

Л. Феррари Браво, судьи ad hoc,

а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,

заседая 6 февраля 2007 г. за закрытыми дверями,

вынес следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (N 27473/02), поданной 22 июня 2002 г. в Европейский суд по правам человека против Турецкой Республики гражданином этого государства Эрдоганом Ягизом (далее - заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Интересы заявителя в Европейском суде представлял Э. Езгюн ({E. Ozgun}), адвокат из г. Стамбула (Istanbul). Власти Турции не назначили своего представителя для участия в рассмотрении дела в Европейском суде.

3. 7 июля 2005 г. Европейский суд принял решение коммуницировать жалобу властям Турции. На основании положений пункта 3 статьи 29 Конвенции он принял решение одновременно рассмотреть жалобу по вопросу приемлемости и по существу.

ФАКТЫ

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель 1954 года рождения, проживает в г. Стамбуле.

A. Задержание и арест заявителя

5. 26 ноября 1999 г. S.D. подала жалобу на {S.C.} и G.A. в связи с поступившими в ее адрес угрозами. В своих показаниях она указала, что "некто Эрдоган, начальник полицейского управления", защищал этих лиц.

6. 5 февраля 2000 г. около 17:00 заявителю, работавшему врачом в полиции г. Стамбула в течение 15 лет, позвонил по телефону его начальник и попросил его явиться в офис. По прибытии заявитель был задержан на автостоянке тремя полицейскими в тот момент, когда он выходил из автомобиля. На глазах у присутствовавших полицейские надели на него наручники и сообщили ему, что он арестован. Заявитель сообщил полицейским, что он является официальным врачом в полицейском управлении, и добавил, что произошла ошибка; он напрасно просил полицейских не надевать на него наручники на глазах у присутствовавших на стоянке лиц. Он был заключен под стражу в отделении по борьбе с организованной преступностью и незаконной торговлей оружием.

7. В тот же день, не предъявив заявителю обвинений, полицейские провели обыск на его рабочем месте и по месту жительства. Находясь в наручниках во время проведения этих обысков, заявитель вновь просил снять с него наручники, чтобы его дети и соседи не видели его в таком виде. Он также предложил полицейским провести обыски после захода солнца для того, чтобы избежать огласки. Полицейские отказались и провели его пешком около 70 метров по улице до места жительства. Во время обыска, в ходе которого было обнаружено его служебное оружие, он находился в унизительном положении перед членами своей семьи.

8. Заявитель подписал протокол о проведении обысков, его руки по-прежнему были скованы наручниками. После того как его препроводили в полицейское управление, он был вынужден сидеть на стуле с завязанными глазами и наручниками на руках во время всего задержания. Стул был поставлен у входа в туалетные комнаты, и его задевали при каждом прохождении мимо. Он слышал, как сотрудники учреждения задавали вопрос, почему задержали врача. Он отказался от приема воды и пищи.

9. 7 февраля 2000 г. полицейские взяли показания заявителя, не уведомив его о предъявленных ему обвинениях. Он ответил на следующие вопросы:

"Вопросы: ...S.D. опознала Вас как лицо, которое представилось начальником полицейского управления. Что Вы ответили на предъявленные Вам обвинения? Знаете ли Вы {S.C.} и G.A.? Каковы Ваши отношения с этими арестованными лицами?

Эрдоган Ягиз: В начале ноября 1999 года я отправился в комиссионный автомобильный магазин {S.C.} и G.A. для того, чтобы продать мой автомобиль, поскольку мне срочно понадобились деньги... Я представился врачом, работающим в управлении безопасности. Они предложили предоставить мне необходимую сумму денег в долг под расписку. На следующий день {S.C.} пригласил меня на прием по случаю открытия отеля, и в один из следующих дней мы втроем пообедали в ресторане. Я не смог вернуть долг в установленный срок. Однажды G.A. и {S.C.} обратились ко мне с просьбой незамедлительно приехать в магазин по срочному делу. Когда я приехал, там было много народа: полицейские и S.D. ...Я показал свой бейдж полицейским, указав, что я являюсь врачом управления безопасности. После этого {S.C.} и G.A. сказали мне, что они договорились с S.D. и что я должен сказать полицейским, чтобы они не отправляли их в комиссариат полиции. Я попросил начальника полицейских не отправлять их в комиссариат, принимая во внимание, что спорный вопрос разрешен. Сотрудник полиции ответил мне, что он обязан отправить их в полицейское управление, поскольку у него приказ доставить их. На это я сказал им, что хотел бы поговорить с их начальником; я поговорил с комиссаром, который мне представился и которому я описал ситуацию. Он подтвердил мне, что указанные лица должны быть отправлены в управление, и он их отвезет. Больше я не обращался к полицейским. Впоследствии, спустя 15 - 20 дней после этого инцидента, я возвратил долг {S.C.}, включая проценты. Я никогда больше не видел этих людей. Я знаю также {M.C.}, который приходится братом {S.C.}; он сказал мне, что является управляющим в казино...".

10. 5, 6 и 7 февраля 2000 г. заявителя осматривал судебный медик. В составленных медицинских заключениях не упоминались какие-либо следы от ударов и телесные повреждения. Было указано, что заявитель был готов к сотрудничеству, действовал осознанно и обладал всеми способностями, что у него не было особых жалоб.

11. 8 февраля 2000 г. заявитель был доставлен в прокуратуру г. Бакиркей ({Bakirkoy}) и освобожден без представления прокурору.

12. 10 февраля 2000 г. заявитель был осмотрен психиатром, который предписал освобождение от работы сроком на 20 дней в связи с психической травмой. Это предписание продлевалось несколько раз в связи с состоянием острой депрессии.

13. 15 февраля 2000 г. заявитель направил очень подробную жалобу в суд по уголовным делам г. Стамбула, касавшуюся его задержания. Он описал условия, при которых он был задержан, содержался под стражей, а затем освобожден на третий день без какого-либо объяснения. Он также просил суд указать ему причину его содержания под стражей.

14. В тот же день заявитель получил ответ суда о том, что он был задержан в рамках расследования по уголовному делу № 2000/102 на том основании, что был связан с подозреваемыми.

15. 16 февраля 2000 г. заявитель был уведомлен о своем временном отстранении от должности до окончания уголовного расследования в связи с тем, что он был связан с лицами, которые уже были осуждены за вымогательство, хищение и незаконное лишение свободы, совершенные в составе организованной группы.

16. 19 февраля 2000 г. заявитель был уволен с завода, на который был переведен в качестве врача, работающего по трудовому соглашению, его обвинили в отсутствии внимания и тщательности по отношению к персоналу. В письме об увольнении также было отмечено его наблюдение у психиатра.

17. Постановлением от 1 марта 2000 г. суд по уголовным делам установил, что никакого правонарушения совершено не было и не было предъявлено какого-либо обвинения, при этом служебное оружие заявителя должно было быть ему возвращено.

18. 9 марта 2000 г. прокуратура вынесла Постановление о прекращении дела по жалобе заявителя.

19. 12 июля 2000 г. заявитель был восстановлен в должности в полицейском управлении. Вместе с тем, он не мог выполнять свои бывшие функции в связи с осложненными психосоматическими симптомами, он оставался нетрудоспособным до 3 января 2002 г., когда он был госпитализирован.

20. 28 февраля 2002 г. заявитель досрочно вышел на пенсию по состоянию здоровья с диагнозом, сформулированным следующим образом: "мания преследования с глубокой депрессией". Заявитель несколько раз проходил психиатрическое лечение в невропсихиатрическом отделении университетского госпиталя г. Бакиркей.

B. Жалоба, поданная заявителем на полицейских, несущих

ответственность за его арест и содержание под стражей

21. Тем временем 9 января 2001 г. заявитель подал жалобу в прокуратуру г. Фатиха (Fatih) против пяти полицейских, {H.O.}, A.A., B.K., Z.G. и A.S., в связи с превышением властных полномочий и жестоким обращением с целью получения признания. В своей жалобе он описал все испытанные им унижения и подробно объяснил, как на него надели наручники, не предъявив обвинения, а затем оскорбляли перед членами его семьи и сотрудниками полиции.

22. Прокуратура потребовала от Административного совета ({Il Idare} Kurulu) вилайета Стамбул разрешения возбудить судебное расследование.

23. 6 июня 2001 г. Административный совет отказал в возбуждении такого расследования в связи с тем, что сотрудникам полиции не могло быть предъявлено обвинение в каком-либо виновном действии.

24. 27 июля 2001 г. заявитель обжаловал это решение в административный суд г. Стамбула.

25. Решением от 21 ноября 2001 г. административный суд отказал в удовлетворении этой жалобы.

26. 12 декабря 2001 г. прокуратура вынесла Постановление о прекращении дела, основанное на решении Административного совета.

27. 15 января 2002 г. заявитель обжаловал Постановление о прекращении дела в суд присяжных г. Стамбула.

28. 20 марта 2002 г. суд присяжных отклонил эту жалобу.

II. Применимое национальное законодательство

29. Статья 1 Закона № 466 "О выплате компенсации лицам, незаконно арестованным или содержащимся в заключении", действовавшего на момент происходивших событий, гласит:

"Компенсация выплачивается государством в отношении всего ущерба, понесенного лицами:

1) которые были арестованы или задержаны при условиях или обстоятельствах, не совместимых с Конституцией или законом;

2) которые не были незамедлительно проинформированы о причинах их ареста или задержания;

3) которые не предстали перед судебным чиновником после ареста или задержания в сроки, установленные законом для этой цели;

4) которые были лишены свободы без постановления суда после истечения законного срока, установленного для того, чтобы они предстали перед судебным чиновником;

5) чьи близкие родственники не были немедленно извещены об их аресте или задержании;

6) которые после ареста или задержания в соответствии с законом не были впоследствии переданы суду... или были оправданы или освобождены после того, как предстали перед судом;

/.../".

Этот Закон утратил силу с 1 июня 2005 г.

ПРАВО

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

30. Заявитель жаловался на то, что был подвергнут бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны полицейских во время задержания и содержания под стражей. Он обвинил их в том, что на него публично были надеты наручники, а затем, по-прежнему в наручниках, он был доставлен на место своей работы и на место жительства. Заявитель утверждал, что целью поведения полицейских во время его содержания под стражей являлось оскорбление и унижение его перед коллегами, соседями и членами его семьи. Он утверждал, что эти унижения задели его до такой степени, что он не смог психологически преодолеть их, потерял работу и до сих пор проходит психиатрическое лечение. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость

31. В свете представленных сторонами доводов Европейский суд счел, что жалоба заявителя поднимает сложные вопросы фактов и права, которые не могут быть разрешены на стадии рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы, и необходимо их рассмотрение по существу; следовательно, данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Вместе с тем, Европейский суд отмечает, что он не усмотрел каких-либо иных оснований для объявления ее неприемлемой. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо дела

32. Власти Турции утверждали, что в отношении заявителя не составлено никакого медицинского заключения, свидетельствующего о жестоком обращении, которому, по его словам, он подвергался во время содержания под стражей. Из этого власти Турции пришли к выводу, что жестокое обращение не достигло минимального уровня жестокости, требуемого для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции.

33. Заявитель не согласился с этим доводом.

34. Европейский суд установил, что заявитель жаловался не на физическое насилие, а на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, состоящее в том, что его вынудили оставаться сидящим на стуле в течение трех дней, публично оскорбляли и выставляли на всеобщее обозрение в наручниках по месту его работы, в квартале, где он проживал, и перед членами его семьи. Европейский суд установил, что власти Турции не представили каких-либо замечаний в отношении этих утверждений.

35. Европейский суд напомнил, что для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достичь минимального уровня жестокости. Оценка этого минимального уровня по своей сути относительна, она зависит от всех обстоятельств дела, в частности, от его продолжительности и воздействия на физическое или психическое состояние (см. Постановление Европейского суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. The United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, № 25, p. 65, § 162).

36. В предыдущих делах Европейский суд устанавливал, что обращение является "бесчеловечным", в частности, если оно носит преднамеренный характер, применяется в течение длительного времени и причиняет если не реальные телесные повреждения, то, по крайней мере, сильнейшие физические и душевные страдания. Также Европейский суд счел, что обращение является "унижающим достоинство", если оно представляет собой обращение такого рода, которое вызывает у жертв чувства страха, подавленности и неполноценности, способное оскорбить и унизить их, и, возможно, сломить их физическое и моральное сопротивление (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", pp. 66 - 67, § 167; Постановление Европейского суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства" (Smith and Grady v. the United Kingdom), жалобы № 33985/96 и 33986/96, § 120, ECHR 1999-VI; и Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Кудла против Польши" ({Kudla} v. Poland), жалоба № 30210/96, § 92, ECHR 2000-XI). Наконец, для того, чтобы наказание или связанное с ним обращение являлись "бесчеловечным" или "унижающим достоинство", страдания или унижения должны, в любом случае, превосходить неизбежный элемент страдания или унижения, содержащийся в соответствующей форме правомерного обращения или наказания (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "V. против Соединенного Королевства" (V. v. the United Kingdom), жалоба № 24888/94, § 71, ECHR 1999-IX).

37. Когда речь идет о том, что Европейский суд должен определить, является ли наказание или обращение "унижающим достоинство" по смыслу статьи 3 Конвенции, он учитывает, является ли его целью оскорбление или унижение достоинства соответствующего лица, а что касается последствий, повлекли ли они неблагоприятное воздействие на личность образом, не совместимым со статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Альбер и Ле Конт против Бельгии" (Albert and Le Compte v. Belgium) от 10 февраля 1983 г., Series A, № 58, p. 13, § 22). Тем не менее, отсутствие любой такой цели не может окончательно исключить вывод о наличии нарушения статьи 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Пирз против Греции" (Peers v. Greece), жалоба № 28524/95, § 74, ECHR 2001-III; и Постановление Европейского суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба № 47095/99, § 101, ECHR 2002-VI). В связи с этим публичный характер наказания или обращения может являться относящимся к делу и усугубляющим элементом (см. Постановление Европейского суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII, pp. 2821 - 2822, § 55). Кроме того, может быть достаточным, что жертва была унижена даже если не в глазах других лиц, то в собственных глазах (см. Постановление Европейского суда по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. the United Kingdom) от 25 апреля 1978 г., Series A, № 26, § 32; и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", p. 16, § 120).

38. В любом случае, эти утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены в Европейском суде соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., Series A, № 269, pp. 17 - 18, § 30).

39. В настоящем деле для того, чтобы рассмотреть последствия обращения, о котором утверждал заявитель, Европейский суд оценит, в частности, обстоятельства, при которых было применено такое обращение, и последствия, которые оно могло иметь для личности заявителя.

40. Прежде всего, Европейский суд установил, что на момент содержания под стражей у заявителя, который занимал должность врача-терапевта в течение 15 лет, ранее не было никакой психической патологии, и ни один из документов досье не позволяет установить, что он страдал каким-либо психосоматическим заболеванием. Кроме того, Европейский суд отметил, что в жалобе, поданной в Европейский суд, как и в жалобе, поданной в прокуратуру, заявитель подробно описал обращение, которому он был подвергнут во время содержания под стражей, и, особенно, унижение, которому, по его словам, он подвергся, когда его публично выставили в наручниках на месте его работы перед сотрудниками, врачом которых он являлся, и в квартале, где он проживал (см. выше § 6 - 8).

41. Далее Европейский суд отметил, что власти Турции не представили объяснений по поводу утверждения заявителя о том, что на него были надеты наручники в момент задержания на автостоянке полицейского управления на глазах находившихся там сотрудников и держали в наручниках в течение трех дней содержания под стражей, которые он провел, сидя на стуле. Власти Турции также не пояснили, было ли решение надеть на заявителя наручники во время задержания и во время обысков вызвано обязательством, предусмотренным в обычно применяемых нормативных актах, или эта мера являлась необходимой в связи с особыми обстоятельствами.

42. Европейский суд напомнил, что если надевание наручников обычно не влечет за собой нарушения статьи 3 Конвенции, если оно было применено в связи с правомерным арестом или содержанием под стражей и не влекло за собой использование силы или демонстрации общественности в больших, нежели действительно необходимо в данных обстоятельствах, масштабах, оно может быть предназначено в некоторых случаях, когда можно предположить, что заявитель причинит себе телесные повреждения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ранинен против Финляндии", § 56). Следовательно, важно определить, можно ли было предположить, что заявитель окажет сопротивление при задержании или попытается бежать, причинит телесные повреждения или ущерб или уничтожит доказательства (там же). Например, в деле "Ранинен против Финляндии" Европейский суд установил, что надевание на заявителя наручников не было вызвано необходимостью в связи с поведением заявителя (с чем, к тому же, согласились власти Финляндии) и что, следовательно, применение этой меры не являлось оправданным.

43. В настоящем деле Европейский суд может разумно предположить наличие причинно-следственной связи между утверждаемым обращением и возникновением у заявителя психопатологических проблем.

44. Диагнозы, поставленные после освобождения заявителя (см., a contrario, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ранинен против Финляндии", § 58), действительно, следуют также из психиатрических наблюдений заявителя, медицинских заключений, в которых он описан как страдающий острой депрессией, и лечений в психиатрическом отделении больницы, которые последовали за рассматриваемыми обстоятельствами и явились причиной его досрочного выхода на пенсию. В частности, представляется, что публичное надевание наручников на месте работы заявителя на глазах сотрудников полицейского управления, которых он обслуживал в качестве врача, а также перед членами его семьи, вызвали у него глубокое чувство унижения и стыда, особенно с учетом его должностных обязанностей. Это наложило отпечаток на его физическое состояние, и он не смог преодолеть это испытание. Европейский суд установил, что психиатрические заключения подтверждают доводы заявителя относительно последствий физического порядка (см. выше § 12, 19 и 20), и допустил, что чувство унижения, испытанное заявителем, могло быть усугублено публичным характером обращения, которому он был подвергнут.

45. Кроме того, Европейский суд отметил, что никакие предшествующие обстоятельства не вызывали опасений с точки зрения безопасности, и ни один из документов материалов дела не позволяет полагать, что заявитель представлял опасность для себя и других или совершил ранее преступные действия или действия, направленные на причинение ущерба самому себе, или насильственные действия по отношению к другим лицам. В частности, Европейский суд придает значение тому факту, что в своих замечаниях власти Турции не представили какого-либо довода, свидетельствующего о необходимости применения наручников по отношению к заявителю.

46. Таким образом, Европейский суд не усмотрел никаких обстоятельств, позволяющих сделать вывод о необходимости публичной демонстрации заявителя с наручниками, надетыми на него во время задержания и проведения обысков. Следовательно, Европейский суд счел, что целью этой меры являлось вызвать у заявителя чувства страха, тревоги и жалости, которые могли его оскорбить, унизить и даже сломить его моральное сопротивление.

47. В свете этих соображений Европейский суд пришел к выводу, что, принимая во внимание обстоятельства дела, надевание на заявителя наручников явилось унижающим достоинство обращением, противоречащим статье 3 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение этого положения.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

48. Ссылаясь на подпункт "c" пункта 1 и пункт 2 статьи 5 Конвенции, заявитель утверждал о неправомерности своего задержания, считая, что не было достоверной причины подозревать его в совершении уголовного преступления. Кроме того, он утверждал, что не был уведомлен о предъявленных ему обвинениях.

49. Власти Турции представили возражения о неприемлемости жалобы, с одной стороны, в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты и, с другой стороны, в связи с несоблюдением шестимесячного срока для подачи жалобы.

50. Не рассматривая вопрос о том, исчерпал ли заявитель внутригосударственные средства правовой защиты, Европейский суд установил, что, в любом случае, содержание заявителя под стражей окончилось 8 февраля 2000 г. и что он был уведомлен об основаниях его задержания судом по уголовным делам г. Стамбула позже, 15 февраля 2000 г. Настоящая жалоба была подана в Европейский суд только 22 июня 2002 г. Кроме того, рассмотрение дела не позволяет выделить какого-либо обстоятельства, которое могло бы прервать или отложить течение шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

51. Следовательно, возражение о несоблюдении шестимесячного срока для подачи жалоба является обоснованным, и данная часть жалобы должна быть отклонена в связи с тем, что она была подана с нарушением срока, установленного в пунктах 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

52. Ссылаясь на статью 8 Конвенции, заявитель жаловался на то, что его публично доставляли в наручниках в различные места, в частности, в квартал, где он проживал.

53. Европейский суд отметил, что данная часть жалобы основывается на фактах, уже рассмотренных под углом статьи 3 Конвенции. Следовательно, принимая во внимание вывод, сделанный Европейским судом в соответствии с этим положением (см. выше § 47), он не счел необходимым рассматривать данную часть жалобы отдельно в свете статьи 8 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

54. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

55. Заявитель потребовал присудить ему 297792 евро в качестве компенсации материального ущерба, который, по его мнению, был ему причинен в связи с потерей заработной платы, явившейся следствием его досрочного выхода на пенсию. Кроме того, он потребовал присудить ему 750000 евро в качестве компенсации морального вреда.

56. Власти Турции сочли эти требования завышенными.

57. Европейский суд, исходя из принципа справедливости, решил предоставить заявителю 2000 евро в качестве общей компенсации причиненного ущерба.

B. Судебные расходы и издержки

58. Заявитель потребовал присудить ему 6100 турецких лир (примерно 3388 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек. В обоснование своего требования он не представил никаких подтверждающих документов.

59. Власти Турции сочли эти требования явно завышенными. Они отметили, что не было представлено никакого документа в подтверждение сумм, требуемых адвокатом заявителя.

60. В соответствии с пунктом 1 правила 60 Регламента Суда Европейский суд не должен удовлетворять такое требование. Однако поскольку заявитель неизбежно понес расходы на работу, проведенную его адвокатом по представительству его интересов в этом деле, Европейский суд счел разумным присудить заявителю 1000 евро.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

61. Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1) объявил жалобу приемлемой в части, поданной на основании статьи 3 Конвенции, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с применением к заявителю унижающего достоинство обращения;

3) постановил, что нет необходимости рассматривать жалобу отдельно в свете статьи 8 Конвенции;

4) постановил,

a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 2000 (две тысячи) евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда, а также 1000 (одну тысячу) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек плюс сумму налогов, которая может быть начислена на присужденные суммы, подлежащие переводу в новые турецкие лиры по курсу на день выплаты;

b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляются простые проценты в размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;

5) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 марта 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Председатель Палаты

Франсуаза ТЮЛЬКЕНС

Секретарь Секции Суда

Салли ДОЛЛЕ

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается совпадающее с мнением большинства мнение судьи И. Кабрала Баррето.

Ф.Т.

С.Д.

СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ

СУДЬИ И. КАБРАЛА БАРРЕТО

Я согласен с выводом Европейского суда о том, что в настоящем деле имело место "унижающее достоинство обращение, противоречащее статье 3 Конвенции", однако для того, чтобы прийти к такому выводу, я предпочитаю следовать другому доводу.

1. Прежде всего, в устоявшейся прецедентной практике Европейского суда установлено, что если лицо находится в руках государства в добром здравии и установлено, что у него имелись "телесные повреждения" на момент его освобождения, если власти государства-ответчика не представили достоверных объяснений о происхождении "телесных повреждений", на государство должна быть возложена ответственность за эти повреждения.

Далее, я согласен с тем, что изложено в § 43 настоящего Постановления, а именно, что в случае заявителя можно разумно предположить существование причинно-следственной связи между рассматриваемым обращением и возникновением у него психопатологических проблем.

2. Однако если эта причинно-следственная связь существует, несет ли тем не менее государство ответственность за все последствия, причиненные заявителю, вплоть до "мании преследования с острой депрессией" - диагноза, который поставили заявителю в связи с тем, что он не может осуществлять профессиональные обязанности врача?

Положительный ответ на этот вопрос привел меня к тому, чтобы сказать, что такая ситуация больше заслуживает быть квалифицированной как "пытки", чем "унижающее достоинство обращение".

Действительно, страдания заявителя могут быть оценены как "сильные" по смыслу статьи 1 Конвенции Организации Объединенных Наций против пыток; как это отметил Европейский суд, "эта "жестокость", как и понятие "минимально необходимая жестокость", необходимое для применения статьи 3 Конвенции, является по своей сути понятием относительным; оно зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, его физический и психологический эффект и, в отдельных случаях, от пола, возраста и состояния здоровья жертвы и т.д. " (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France) от 28 июля 1999 г., Reports of Judgments and Decisions, 1999-V, pp. 236 - 237, § 100).

Последствия обращения, примененного к заявителю, для его психического состояния являются несомненными.

Действительно, рассматриваемое обращение - надевание наручников - едва ли может a priori рассматриваться как достаточно жестокое для того, чтобы достичь требуемого порога особой формы, которая может позволить квалифицировать как пытки ситуацию, пережитую заявителем; однако не следует забывать об относительном характере понятий.

3. Тогда почему следует отклонить, как я это сделал без колебаний, квалификацию "пытка" применительно к указанным действиям?

Я сделал это по очень простой причине: не существует адекватной причинно-следственной связи - я подчеркиваю, адекватной - между действиями, вменяемыми в вину сотрудникам полиции, и состоянием здоровья заявителя.

Причинно-следственная связь является общим элементом для любой ответственности, каков бы ни был ее характер - гражданская, уголовная, политическая и т.д.

Вместе с тем, не достаточно, как этого требует теория соразмерности условий, считать основанием любое обстоятельство, в отсутствие которого не причиняется вред.

Следует установить вероятную связь - в соответствии с нормальным ходом, обычное стечение обстоятельств и жизненный опыт - между обстоятельством и вредом, причиненным в результате этого обстоятельства.

В соответствии с теорией адекватной причинно-следственной связи все обстоятельства, которые содействовали причинению вреда, не обязательно являются его причиной. Следует отсеять обстоятельства, которые стали условиями вреда по исключительным причинам, и принять только те, которые являются таковыми обстоятельствами, которые причиняют вред.

Для того, чтобы вернуться к настоящему делу, я должен констатировать, что простое надевание наручников, даже если принять во внимание исключительные обстоятельства данного дела, не обязательно имеют такие тяжелые последствия, как страдания заявителя.

Таким образом, поскольку адекватная причинно-следственная связь между действиями полицейских властей и состоянием здоровья заявителя, была разорвана, настоящее положение заявителя не может быть вменено в вину государству-ответчику в рамках нашей Конвенции.

Остается лишь то, что на заявителя были надеты наручники. Обстоятельства нашего дела сильно отличаются и являются более тяжелыми, чем обстоятельства, рассмотренные в деле "Ранинен против Финляндии"; так, в отличие от вывода, сделанного в Постановлении по делу "Ранинен против Финляндии", и на основании доводов, представленных в настоящем Постановлении, в настоящем деле следует сделать вывод об унижающем достоинство обращении.